Кэтрин 10 лет отправляет платья дочери в российский детдом. Их разлучили из-за закона Димы Яковлева 10 января, 2022. Наталия Нехлебова У Наташи синдром Дауна — после 18 лет она попадет в ПНИ
Катрина Моррис девять лет назад хотела удочерить девочку с синдромом Дауна из России. Но не успела — вступил в силу «закон Димы Яковлева», запрещающий усыновление российских детей американцам. Девочка, которую хотела забрать себе Катрина, до сих пор в детском доме. Но американка все равно считает себя ее мамой.
«Она уже такая взрослая»
— 19 декабря Наташе исполнилось 16 лет. Она получила платье, которое я ей передала, подарки и игрушки для других детей в детском доме. Похоже, я снова купила платье, которое ей чуть велико. Видимо, она останавливается в росте, и это просто никак не укладывается у меня в голове. В следующем году куплю для нее на размер меньше.
Моя милая девочка, сколько радости для меня просыпаться и получать фотографии и видео, на которых она выглядит веселой и счастливой. Она уже такая взрослая. Я так хочу, чтобы она чувствовала себя любимой каждый день.
Волонтеры присылают мне фотографии и видео из детского дома вот уже девять лет подряд. Я получаю их три раза в год: на ее день рождения, Новый год и день ребенка.
Наташа-Валерия с платьями, которые ей подарила Катрина Моррис. Фото: из личного архива Катрины Моррис
Я не могу общаться с ней. Это запрещено. Но смотреть на фотографии и видео можно. До сих пор я иногда ловлю себя на мысли о том, как весело и хорошо ей было бы в нашей семье. Мы куда-то идем с детьми, веселимся, и я вдруг замираю от мысли: Наташа могла быть здесь. Рядом со своими сестрами и братьями.
У меня трое сыновей и приемная дочь. И они все ждали Наташу и называли ее сестрой. Этот день рождения Наташи лишает меня надежды удочерить ее когда-нибудь — в США иностранное усыновление детей старше 16-ти запрещено. Но я всегда буду ее мамой. Независимо от согласия на это правительств Америки и России.
Из дневника Катрины:
18 июля 2014 года
18 июля 2012 года — один из самых счастливых дней в моей жизни. Прекрасная девочка с зелеными глазами и светлыми волосами вошла в мое сердце, но ей до сих пор не позволили войти в мой дом. Я никогда не жалела, что нашла Наташу.
«Мы искали и нашли Наташу»
Девочку на самом деле зовут Валерия. Мы хотели официально в документах назвать ее Наташа-Валерия, но сначала, естественно, предложить выбрать, какое имя ей нравится. Как она хочет, чтобы ее называли. Дети, которых забирают из детского дома в семью, часто хотят забыть прошлую жизнь, и новое имя им в этом помогает. Это как новое рождение. Начинается другая жизнь, рядом с теми, кто тебя любит. Я продолжаю называть Леру Наташей, но это не так важно.
Наша семья долгое время была патронатной семьей. Дети из кризисных семей жили у нас, пока их родители проходили реабилитацию. Я работала сопровождающим для ребенка с синдромом Дауна в школе. У нас они учатся в обычной школе.
У меня есть друзья, которые усыновили детей из России с синдромом Дауна. Они рассказывали нам, что дети с такой особенностью там живут в детских домах инвалидов. Показывали фотографии. Дети там содержатся в плохих условиях.
И так как я работала с детьми с синдромом Дауна, решила, что мы можем усыновить такого ребенка.
Мы искали и нашли Наташу. Она милая, очаровательная девочка. Весь процесс удочерения был очень медленный. Мы начали его в июле 2011 года. Послали документы в Петербург в сентябре 2011-го (детский дом Наташи находится под Санкт-Петербургом в Петергофе). Ждали, когда нам назначат встречу с Наташей.
Я не помню, что произошло… что-то политическое… связанное с Хилари Клинтон… И поэтому нам все никак не могли назначить встречу. Сначала сказали, мы увидим Наташу в декабре 2011-го, потом в мае 2012-го. В итоге увиделись мы в июле 2012 года.
Из дневника Катрины
14 декабря 2018
В этом году я пошлю Наташе темно-голубое платье с серебряными звездами и барби в русском национальном костюме. Я так благодарна всем, кто помогает мне передавать подарки девочке, чья мама живет через океан от нее.
19 декабря 2019
С 14-летием, моя принцесса. Я молюсь, чтобы у тебя был удивительный день. И ты чувствовала себя любимой, настолько, насколько мы и правда тебя любим. Я все еще мечтаю, что ты приедешь домой. И отметишь свой день рождения в любящей семье.
«Она побежала прямо в мои объятия»
Мы три дня подряд приходили к Наташе в детский дом. Первая встреча была не совсем такой, как я себе представляла. Она играла на улице, и ее попросили вернуться в помещение. Она, конечно, рассердилась. Игрушки, которые мы ей привезли, бросила и выбежала из комнаты.
Когда она уронила игрушки, а я захотела их поднять, все остальные дети из группы подбежали к нам. Они прикасались к нашим лицам и говорили: «Мама, папа!» Я не могу это забыть.
Мы пошли с Наташей на детскую площадку. Мой муж Стивен надул большой мяч, и она подошла к нам.
К третьему дню у нас возникли некоторые сомнения, что мы подойдем Наташе. Мы решили просто понаблюдать за ней. Мы попросили не предупреждать Наташу, что пришли. Стояли немного поодаль. Но внезапно она увидела нас. Побежала с детской площадки прямо в мои объятия! Она обняла меня за шею и не хотела отпускать.
Наташа с игрушками, которые ей подарила мама. Фото: из личного архива Катрины Моррис
Мы вернулись в США. Нам нужно было ждать, когда назначат день суда, который должен был принять решение о ее удочерении. Но так как встречу с Наташей мы ждали слишком долго, выяснилось, что все наши документы, необходимые для удочерения, просрочены. Все надо было оформлять заново. Нам сказали, что нужны наши с мужем новые свидетельства о рождении и свидетельство о браке. Я и не представляла, что эти документы имеют срок годности. Как будто факт того, что я родилась, мог измениться. Но для России, оказывается, эти свидетельства просрочены. И я снова должна доказывать факт своего рождения и замужества новыми бумагами.
Это был очень и очень долгий процесс. И потом Россия внезапно изменила требования к тренингу приемных родителей. Сказали, что мы должны добрать часы подготовки. И снова это было очень долго. Мы заново проходили психологические тесты, медицинские освидетельствования. Мы все: я и мои дети. Мы понимали, что Россия заботится о безопасности ребенка, и делали все, что они просили. Мы ждали и ждали, когда же назначат день суда. Ведь Наташа нас ждала. Мы обещали за ней вернуться. Мы планировали, что 19 декабря 2012 года свой седьмой день рождения она встретит дома с семьей. Мы устроим большой праздник, такую классную вечеринку, которая компенсирует ей все дни рождения, что она провела без любящей семьи.
Но российские власти очень долго тянули с назначением даты суда. Ко дню ее рождения он еще не состоялся. И 19 декабря, когда Наташе исполнилось семь лет, законопроект Димы Яковлева («О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации», принят 28 декабря 2012 года. — Прим. ред.) был внесен в Госдуму. Это была просто чудовищная новость.
Из дневника Катрины
7 января 2019
Я получила видео, где Наташа в платье, что я послала. Она такая счастливая.
3 декабря 2019
Я отправила Наташе платья. Всегда боюсь не угадать с размером. Не знаю, в какой день в детский дом доставят мои подарки, но я благодарна Деду Морозу и Снегурочке, которые каждый год отвозят подарки Наташе.
«Усыновите кого-то еще, выберите другую страну»
Мы все равно думали, что нам будет позволено удочерить Наташу. Я просто не могла представить, что с детьми и родителями так можно. Дети же нас ждали. Сначала нам сказали, что смогут забрать детей те, кто уже в процессе усыновления, а потом сказали, что смогут только те, у кого уже прошел суд по усыновлению.
Всего в США 300 семей, которые встречались с детьми в России и обещали им, что заберут их. Мы все объединились и добились встречи с нашим правительством. С нами разговаривал представитель президента Обамы в Вашингтоне. Мы просили, чтобы тех, кто уже встречался с детьми, рассматривали отдельно от тех, кто их еще не видел и не обещал им ничего.
Но нам ответили, что для всех все будет одинаково. По мнению американского правительства, те, кто встречались с детьми, ничем не выделялись. В итоге представитель президента сказала нам: «Мы не можем вам ничем помочь — усыновите кого-то еще. Выберите другую страну». Мы ей ответили: «Но мы уже встречались с нашими детьми, играли с ними, обнимали. Мы им сказали, что будем их родителями и вернемся за ними. Мы даже не можем им объяснить, почему мы не вернулись. Пожалуйста, неужели нельзя решить этот вопрос с Россией?» И она ответила: «Нет! Идите и усыновите кого-нибудь еще».
Следующие четыре года я несколько раз в год летала в Вашингтон, чтобы встретиться с чиновниками. Я просила их хоть что-то сделать. Я написала российским НКО с просьбой помочь найти Наташе родителей в России. Я хотела, чтобы она была в семье, чтобы ее любили. Для меня невыносима мысль, что она в детском доме. Это хороший детский дом, не такой, как большинство в России. Но ребенок не должен расти без родителей.
Валерия-Наташа в 2021 году. Фото: архив Катрины Моррис
Я летала в январе 2014 года в Россию, через год после принятия закона. Ходила в американское посольство. Пыталась встретиться с российскими чиновниками, писала президенту Путину. Но мне все отказали. Тогда детским омбудсменом был Павел Астахов. Он отказался встретиться со мной.
Но встретился с журналистами, которые делали документальный фильм об этой ситуации. В видеоинтервью на вопрос о Наташе он отвечает журналисту: «Вы должны смотреть на проблему шире. Вы просто не хотите делать свою работу. Вы плохо работаете. Вы не можете найти ребенку родителей в России. Идите и найдите».
Я смотрела это интервью много раз. И каждый раз я хотела ударить его по лицу. Он поразительно бесчувственный человек.
Когда появился Трамп, мы думали, может быть, он поможет. Я написала ему письмо перед тем, как он должен был встречаться с Путиным. Я хотела, чтобы он поговорил с ним о наших детях. Но он никогда с нами не встречался и не говорил с Путиным о наших детях.
Нам не удалось найти ни одного политика, которого бы действительно волновал этот вопрос — дети встретили своих родителей, они ждут их, но за ними не приезжают. И как им объяснить почему?
Мой самый большой страх, который сбылся — люди забудут об этих сиротах. Сейчас праздники: Рождество, Новый год. Это время семьи и счастья. Играть в снегу, встречать Санту. Но каждый год в это время, время дня рождения Наташи, я даю интервью и рассказываю о ней. Я не хочу, чтобы о ней забыли. Эта ситуация не должна быть забыта. Это варварский закон.
Каждый раз, когда я встречалась с политиками в Америке, они говорили: «Это все Россия виновата, мы ничего не можем сделать». Но хотя бы попытайтесь! Они же даже не пытались.
Из дневника Катрины
Апрель 2021
Моя девочка такая красивая и взрослая в платье, которое я послала ей на Рождество. Я все еще представляю, как бы тебе было весело тут с семьей. Пусть Бог защитит тебя и даст тебе знать, что ты любима.
Письмо президенту Трампу
11 июля 2018 года
Дорогой Мистер Трамп.
В июле 2012 года мой муж и я были в Санкт-Петербурге, мы встречались с очаровательной девочкой с синдромом Дауна. Мы с июля 2011 года были в процессе ее удочерения.
В декабре 2012 года президент Обама подписал акт Магнитского, и в ответ Россия запретила американцам усыновлять детей из России. С тех пор мы делали все возможное, чтобы маленькая девочка все-таки обрела семью. Наша дочь растет в детском доме из-за политических игр. Если до 18 лет она не найдет семью, ее отправят в психоневрологический интернат, где она будет жить до конца своих дней.
Мы просим вашей помощи в том, чтобы наш ребенок наконец-то вернулся домой.
С уважением,
Стивен и Катрина Моррис.
«Почему ты не переедешь в Россию?»
Я посылаю подарки Наташе каждый год на Рождество и на день рождения. Наташа прекрасная девочка, но она очень такая… энергичная, любит толкаться, может злиться. Ей нужна семья, которая будет все это понимать, принимать и относиться с любовью.
Наташа не умеет читать и писать. У нас бы она ходила в обычную школу. Могла бы научиться читать. Я знаю несколько семей, которые усыновили детей с синдромом Дауна из России, и они могут писать и читать.
Я очень много думаю о тех детях, что остались в детских домах. Часть забрали в российские семьи, но до сих пор, спустя девять лет, 26 детей остается в детских домах. Они уже подростки сейчас.
Есть два типа людей, которые хотят взять чужого ребенка в семью. Первые — это те, кто не могут иметь детей. Но хотят и усыновляют маленьких.
Но есть другие. Такие как я. У нас есть свои дети, но мы хотим помочь другим детям. И вот такие, как я, больше не пытались усыновить детей, когда Россия им отказала. Я не могу просто. Я не хочу другого ребенка. Я чувствую, что Наташа — мой ребенок. Она моя дочь. Больше никто не беспокоится о ней и не считает ее своей дочерью. Наташа моя дочь, и мне неважно, согласно ли правительство России со мной или нет. Я стараюсь следить за тем, чтобы ей было хорошо, оставаясь от нее в тысяче километров. И я просто не могу отдать эту любовь никому другому.
Семья Моррис. Фото из личного архива
Люди говорят: если ты так ее любишь, почему ты не приедешь в Россию и не получишь гражданство, чтобы быть рядом с ней? Я знаю только 25 слов по-русски. У моего мужа здесь очень хорошая работа — он инженер. Как мы будем выживать в России? Приедут ли ко мне туда мои дети? Я не могу разрушить мою семью. Это невозможно. Сколько лет нужно, чтобы получить российское гражданство?
Когда Наташе будет 18, ее должны перевести в психоневрологический интернат. Если люди лишены дееспособности, они не принадлежат себе, они принадлежат государству, даже после 18-летия. Я слышала от волонтера, я не знаю, точно это или нет, — директор детского дома сказал, что, возможно, Наташу оставят после 18-ти в этом же детском доме. И если она останется там, если ее не лишат дееспособности, я не знаю… Может быть, я смогу приехать к ней. Я не знаю, но я надеюсь.
Письмо президенту Путину
11 июля 2018 года
Дорогой президент Путин.
Меня зовут Катрина Моррис, и я гражданка Соединенных Штатов Америки. Я прошу вашей помощи. Мы с мужем пытаемся усыновить маленькую девочку с синдромом Дауна. Мы встречались с ней и обещали приехать за ней. Но в декабре 2012 года был принят закон, запрещающий американцам усыновлять детей из России.
С тех пор я сделала все, чтобы американское правительство помогло мне завершить процедуру удочерения. Но все бесполезно. Она до сих пор в детском доме.
Президент Путин, я знаю, что вы заботливый отец и очень любите свою страну. Как мать с разбитым сердцем, я прошу вас проявить человечность и разрешить завершить процедуру усыновления. Девочке будет 13, а мы хотели забрать ее, когда ей было 6. Мне страшно думать о том, что она попадет в психоневрологический интернат, когда ей исполнится 18, если ее никто не возьмет. Пожалуйста, разрешите нам забрать девочку в нашу семью, которая любит ее.
До Луны и обратно
Я не знаю, помнит ли она обо мне. Я написала книгу, она называется «Наташа и Рождественская мечта». Она о Наташе, о том, как я люблю ее и хочу, чтобы она была счастлива. Когда волонтеры читали ей книгу и она увидела там фотографию, где мы с ней вместе, она сказала: «Мама». Возможно, она знает: у нее есть мама.
Наташа показывает иллюстрацию в книге, где она с мамой. Фото: из личного архива Катрины Моррис
Многих из ее детского дома берут домой их родители на выходные. Там в детском доме у многих есть родители, просто, так как это особенные дети, не все могут заботиться о них. И я думаю, она знает, что хотя ее не забирают на выходные, есть мама, которая думает о ней и любит ее. Шлет ей платья.
Фотография Наташи у меня над камином, там, где фотографии всех моих детей. Над камином висят рождественские носочки, и Наташин там есть. Моя приемная дочь Невея очень ждала Наташу и спрашивала: «Почему судья не пустил ее домой?»
Мой муж всегда мне помогает. Однажды, когда мне было очень грустно, он сказал: «Ты понимаешь, что она и моя дочь тоже?»
Я до сих пор не могу это принять — два правительства держат детей в заложниках из-за своих политических амбиций. Это же не вопрос политики, это вопрос человечности.
Из книги «Наташа и Рождественская мечта»
Под блестящей новогодней луной в России маленькая девочка танцует в своих снах с Дедом Морозом. Шепотом она просит его вернуть ей ее папу и маму. А на другом конце океана, под такой же блестящей луной, семья собралась у развешанных над камином рождественских украшений. Они мечтают о том дне, когда Наташа наконец-то приедет домой и откроет подарки, которые давно ждут ее под рождественской елкой. Иногда любовь может звучать громко, как рычание льва, иногда она как шепот зимнего ветра, как мурлыканье маленького котенка. Но любовь одинакова на всех языках, ей не нужны слова. Я люблю тебя, Наташа, до Луны и обратно.
