После начала военной спецоперации на Украине из России ушли многие модные бренды в разных категориях, США и ЕС ввели санкции на ввоз люксовых товаров, а в бутиках Chanel за границей россиянам отказывают в обслуживании. Ранее Spletnik уже обсудил с экспертами, что будет с рынком масс-маркета. Сегодня разбираемся, какие перспективы ждут нас в среднем и люксовом сегментах.
Уход люкса (а одними из первых о приостановке деятельности заявили гиганты рынка LVMH, Kering и Hermes) стал одной из самых обсуждаемых тем. По телеграм-каналам расходились фото опустевших и закрытых бутиков и рассказы о рыдающих девушках в ЦУМе, пытающихся купить последние сумки Prada.
Впрочем, скоро стало понятно, что оплакивать люкс рано — по крайней мере, прощание будет долгим. Хотя отдельные бутики многих брендов оказались закрыты, достать люксовые вещи по-прежнему можно на мультибрендовых площадках. На сайте того же ЦУМа в наличии актуальные коллекции Gucci, Balenciaga, Prada, Saint Laurent, Bottega Veneta и других «временно ушедших» брендов. Выяснилось, что тот же Kering закрывает только бутики, которыми управляет в РФ напрямую (речь о Gucci), а в Burberry приостановили отправку заказов в России, но сами бутики пока решили не закрывать.
В наличие «ушедшие» марки сейчас и на других российских мультибрендовых площадках и магазинах. Инсайдеры говорят и том, что многие бутики «по-тихому» открываются для своих постоянных клиентов. При этом официально люксовые товары попали в санкционные списки ЕС и США.
Скриншот страницы ЦУМа
В общем, сами люксовые товары по факту пока на месте, хотя цены на них и значительно возросли: буквально за одну ночь сумма на бирках увеличились минимум на 40—50%, часто рост был и выше, что объяснялось падением курса рубля и его нестабильностью. Однако, когда рубль укрепился (пока курс евро и доллара снижается), ЦУМ, например, обрадовал своих покупателей снижением цены лишь на 20%.
С уверенностью говорить о том, как ситуация будет развиваться дальше и что будет, когда запасы люкса уменьшатся, пока сложно. Но очевидно, что в самое ближайшее время официального возвращения западных брендов ждать не стоит — пока россиянам отказывают в люксе даже за рубежом, о чем свидетельствует последний скандал с брендом Chanel: в заграничных бутиках марки россиянам отказываются продавать вещи. А если и продают, то заставляют подписывать документы и обещать, что эти вещи не будут носиться в России.
Для меня, как для человека, который более 20 лет покупал вещи Chanel и Chanel haute couture, а также сидел в первом ряду на показах, это шок. Ну а для человека, который оставил там более 1 млн евро за эти годы, это даже унизительно,
— так прокомментировала ситуацию Яна Рудковская, одна из главных поклонниц французского бренда в России.
Яна Рудковская
С другой стороны, есть предпосылки для развития альтернативных поставок. 30 марта стало известно, что российское правительство одобрило так называемый параллельный импорт на востребованные зарубежные товары, продажа которых ранее была запрещена без разрешения правообладателя. Какие именно товары войдут в эту категорию, позднее сообщит Минпромторг, но в случае, если это коснется моды, то откроются новые перспективы для байеров. На первый взгляд кажется, что вероятность того, что сумочки Dior и Chanel признают такими уж необходимыми, не так высока. Но, по данным «Коммерсанта», в перечень планируется включить самый широкий товарный ряд — без разрешения правообладателей пока предлагается ввозить все, кроме сельхозпродукции.
Станет ли замешательство на международном рынке стимулом для развития отечественного люкса? Увы, но стремительного рывка и тут вряд ли стоит ожидать. В России сформированного люксового рынка фактически не существует, поскольку речь идет не столько о полновесной индустрии, сколько о немногих отдельных дизайнерах, которые заняты созданием кутюрной одежды и снискали определенное признание, в том числе и на мировой арене.
В текущей ситуации многие заняли выжидательную позицию и воздерживаются от оценок. Например, представители брендов Ulyana Sergeenko и Yanina Couture, которые являются участниками Недели высокой моды в Париже, от комментариев Spletnik отказались.
Модель из актуальной кутюрной коллекции Ulyana Sergeenko
Понять их можно, ведь сейчас слово, высказанное или нет, может иметь фатальные последствия. В марте от расписания показов прет-а-порте на Неделе моды в Париже отстранили российского модельера Валентина Юдашкина, потому что он не озвучил свою позицию по спецоперации на Украине.
Те же, кто согласился порассуждать о развитии отрасли, были осторожны в оценках, хотя и допускали возможности вполне позитивных сценариев.
Если санкции продолжатся, то фокус внимания переместится на отечественных дизайнеров и производителей. Для производства нам придется придумать новые схемы работы, найти производителей ткани и фурнитуры на Востоке. Сложность работы, например, с Китаем в том, что, в отличие от итальянских фабрик, они не будут отправлять по пять метров эксклюзивной ткани. С Китаем всегда идет речь о больших объемах, а значит, и о больших инвестициях. Поэтому у российских дизайнеров возникнет необходимость в разы увеличить оборотный капитал,
— отмечает дизайнер Светлана Тегин, основатель бренда Tegin.
Светлана Тегин
Сейчас сложилась двойственная ситуация на российском люксовом рынке. С одной стороны, освободилась крупная ниша, которую занимали западные бренды, но с другой — нарушились логистические цепочки, которые связывали нас со всем миром. Я думаю, что основные последствия мы увидим чуть позднее, возможно, сможем приспособиться к новым реалиям.
Отсроченный эффект на русских дизайнеров может оказать и снижение доходов населения, особенно в регионах. Поэтому о перспективах пока говорить рано, в любом случае, кризис — это не только потери, но и возможности. Однако модная индустрия ни в одной стране не может существовать изолированно — это губительно,
— говорит Игорь Чапурин.
Оба дизайнера — опытные специалисты индустрии, работающие в российской моде десятилетия. Марка Tegin была основана в 2001 году, модный дом Chapurin работает с 1998 года, при этом карьеру дизайнера Чапурин начал еще в 1992 году, а в 1995 году представил свою первую авторскую коллекцию haute couture.
Все это время дизайнеры плотно работали с российскими знаменитостями: в вечерних платьях Tegin российские актрисы часто выходили на красные ковровые дорожки кинофестивалей, Чапурин в свое время одевал первых леди Людмилу Путину и Светлану Медведеву, сотрудничал с представителями шоу-бизнеса и много работал в качестве художника по костюмам как в отечественных, так и в зарубежных постановках. Сейчас отношения с зарубежными клиентами охладели.
Юлия Пересильд в платье Tegin на Каннском кинофестивале
Юлия Хлынина в платье Tegin на фестивале «Кинотавр»
Полина Гагарина в платье Chapurin на вечеринке Vogue
Что касается зарубежных клиентов марки, то здесь все нерадужно. Часть партнеров приостановили контакты до лучших времен, есть и такие, которые отказались работать с российскими компаниями,
— признает Чапурин.
Трудности на рынке дизайнеры считают преодолимыми, но оба говорят о том, что слабым местом в российской индустрии остаются производственные мощности.
Что мешает нашей отрасли развиваться, так это отсутствие собственного производства материалов, хотя бы отчасти сопоставимых по качеству с европейскими. Это непростой бизнес, и ждать быстрого возврата инвестиций в нем не приходится. Поэтому за все эти годы в нашей стране, как мне кажется, так и не научились делать качественные ткани,
— объясняет Игорь Чапурин.
Игорь Чапурин
Костюм к балету «Лебединое озеро» Анжелена Прельжокажа. Работа Игоря Чапурина
В отсутствие собственного сырья логистические цепочки подчас превращаются в настоящий квест.
Более 20 лет мы производим линейку Tegin Cashmere в Монголии. За эти годы логистические пути никогда не были простыми и прямыми, а таможенные пошлины низкими. Наш груз летел в Москву через Китай, Италию и Берлин. А за ввоз мы всегда платили так, словно мы не производители, а перекупщики. Все это сказывается на ценах и объемах. Надеюсь, сейчас самое время ввести беспошлинный ввоз тканей, аксессуаров и продукции российских дизайнеров, производства которых находятся за рубежом,
— сетует Светлана Тегин.
Согласна с коллегами и дизайнер Алена Ахмадуллина, которая основала свой бренд в 2001 году и создала узнаваемый стиль, черпая вдохновение в традиционных художественных мотивах русских сказок.
Платья Alena Akhmadullina
Светлана Иванова в платье Alena Akhmadullina
Общая проблема — это отсутствие российских тканей и фурнитуры. Для люкса это особенно актуально, у нас в России, к сожалению, нет ни технологий, ни дизайна, ни разнообразия. Все бренды ведут работу по изменению логистики поставок и корректируют стоимость в соответствии с курсом, уйти от этого мы не можем. Наша люксовая линия Akhmadullina отшивается на двух собственных производствах в России, поэтому вопрос только в поставках материалов. Вторая линия Akhmadullina Dreams отшивается на 60% в Китае, поэтому выкупаем мы ее уже по новому курсу.
Поэтому мы вынуждены поднять цены, но очень выборочно, не на все позиции, потому что очень дорожим лояльностью наших клиентов. Параллельно мы ищем возможности переноса большего процента производства в Россию и варианты по тканям и фурнитуре в ближайшем зарубежье,
— говорит Алена.
Алена Ахмадуллина
Бренд Chapurin всю свою продукцию производит в России — поэтому чисто производственные проблемы нам не страшны. Другое дело — материалы и фурнитура: мы работаем с европейскими и американскими компаниями. Сейчас непонятно, будут ли идти поставки, но мы уже ищем альтернативы в Турции, Китае и Индии,
— делится планами Игорь Чапурин.
Светлана Тегин тоже рассказала, что сейчас бренд старается оптимизировать взаимодействие с зарубежными поставщиками. Например, с монгольской фабрикой они перешли на китайские юани, а с турецкой фабрикой договорились об оплате в рублях по курсу турецкой лиры.
В любом случае трудности и кризисы только отсеивают случайных людей в профессии. Наш бренд пережил не один кризис, и сейчас как никогда хочется работать, вопреки всем трудностям,
— подытоживает Тегин.
Перемены затронули и средний сегмент. С рынка ушли Massimo Dutti, Calvin Klein, Tommy Hilfiger и многие другие зарубежные марки, которые занимали место между масс-маркетом и люксом. Альтернативы среди российских марок на этом рынке тоже есть, но и проблемы их схожи с проблемами коллег из других сегментов.
Если производства у многих расположены в России или дружественных странах — например, I AM Studio (средний ценовой диапазон — 10—30 тысяч рублей) отшивается в России и Белоруссии, а Yuliawave (средний ценовой диапазон — 20—100 тысяч рублей) в Москве, — то проблемы, связанные с тканями и фурнитурой, и их не обошли стороной.
Нас в первую очередь коснулись проблемы закупки и логистики. Все договора по закупке кожи, меха, что является нашим основным продуктом, были в валюте. Подготовка следующей коллекции идет за полгода, и именно сейчас момент закупки сырья, и он пришелся на мировые изменения — в первую неделю поставщики просто остановили продажи.
Из-за постоянных скачков доллара и евро они не могли зафиксировать цену, потому что все менялось каждый день в больших диапазонах. Сейчас стоимость зафиксирована, но она стала примерно на 40% больше на кожу и от 30 до 40% на ткани. Это повлекло за собой изменение ценообразования в текущей коллекции для закупки сырья на будущую,
— говорит Юлия Василевская, основательница бренда Yuliawave.
Производство I AM Studio находится в России и Белоруссии, поэтому изменения его не коснулись. Что касается логистики, нам пришлось оптимизировать возможности по доставке уже размещенных заказов тканей и фурнитуры на зарубежных фабриках в Италии и Португалии. Сейчас мы работаем над тем, чтобы в течение ближайшего года довести закупки материалов для коллекций в России до 80%.
Мы приняли решение, что не меняем цены на ту продукцию, которая поступила в магазины до 10 марта. На новые поступления, а также на будущую коллекцию, ткани для которой мы получили уже по новому курсу, мы вынуждены поднять цены на 10—20%,
— говорит Олег Воронин, владелец бренда I AM Studio.
Олег Воронин
При этом бренды в среднем сегменте отмечают рост спроса и интереса, чего, например, не было в более демократичном сегменте.
Мы ощутили повышение спроса сразу после ухода зарубежных брендов. К нам приходит новая аудитория, трафик растет, особенно онлайн. Но пока все недостаточно стабильно, чтобы принимать решение о расширении производства,
— отмечает Воронин.
Василевская рассказала, что рассматривает расширение производственных мощностей, так как очень выросло количество запросов от байеров из других городов России.
I AM Studio
Yuliawave
Средний ценовой сегмент в России — это еще и та зона, где можно искать альтернативы люксу, если отринуть логоманию и присмотреться к вещам авторских брендов с ярко выраженным собственным стилем. Сюда можно отнести такие марки, как Ruban, Outlaw, Roma Uvarov, Ushatava, Mirstores, Vereja или P.P.S. В этом случае часто речь о довольно креативных и смелых дизайнах, рассчитанных на ценителей индивидуального стиля, представителей творческой тусовки: например, в коллекциях Roma Uvarov можно найти вещи из переработанных материалов, а Vereja представляет оригинальные вязаные модели.
По понятным причинам светские вечеринки сейчас почти сошли на нет. Бренды предвидят, что может быть временный спад интереса и к ним, но радикально менять стилистику все-таки не планируют.
В турбулентные времена люди начинают экономить и покупать базовые модели. Но нам в целом не интересно было бы создавать скучную одежду даже в сложное время. Наши клиенты — современные, смелые, отслеживающие тренды в соцсетях, часто придерживаются осознанного потребления, активные, это гости лучших вечеринок и выставок.
Мы уверены, что эта прослойка общества продолжит делать выбор в пользу своего инклюзивного стиля. Мы всегда делали ставку на то, что наши вещи вызывают вау-эффект от сочетания трех параметров: дизайн, цена, качество. Будем придерживаться этого принципа и далее,
— говорит Ксения Емельянова, ответственная за розничные продажи бренда P.P.S.
Марка специализируется на агендерной одежде, делая ставку на нестандартный крой и деконструкцию. Производство расположено в России, небольшие партии отшиваются в странах СНГ. В среднем цены на вещи находятся в диапазоне 10—30 тысяч рублей, но базовые предметы вроде топов, рубашек или брюк стоят меньше 10 тысяч рублей, кроме того, действуют скидки. Основные ткани и фурнитуру бренд закупал в Турции и в Европе. Команда P.P.S. рассказала, что речь идет о повышении стоимости их материалов в среднем на 70—100% при пересчете в рубли, но они надеются сохранить ценовую политику, оставшись в middle-сегменте.
Мы вновь переиздали бестселлеры, а также добавили новые модели, в коммерческий успех которых верим. Получаем обратную связь от производств, что многие бренды взяли тайм-аут и приостановили создание коллекций до стабилизации ситуации. Мы же будем отслеживать все изменения и держать руку на пульсе. Цикл производства составляет 4—6 месяцев, и даже в этом случае мы можем реагировать быстро. Пока реализуем план увеличения объема производства на 30%, который возник еще до кризиса,
— говорит Емельянова о новой весенней коллекции и планах бренда.
P.P.S.
Еще одним вызовом для российских брендов теперь стала и блокировка Instagram* на территории России. В модной индустрии соцсеть является одним из главных инструментов продвижения. Потеря этого канала стала, конечно, ощутимой, но не фатальной, уверены представители российского рынка.
Instagram* — идеальный инструмент в продвижении фэшн-бренда, так как он позволяет качественно демонстрировать визуальный ряд. Практически каждый российский бренд имел свой аккаунт в Instagram*, снимал контент и продвигал его. Адекватной альтернативы сейчас нет. Мы в качестве каналов продвижения рассматриваем Telegram, «Яндекс.Директ» и запуск рекламы в VK,
— говорит Олег Воронин.
Во-первых, у нас на стоп встал таргет, а это определенная доля продаж, честно скажу, небольшая, но доля. Во-вторых, конечно, это все повлияло на развитие для нас за рубежом, так как основной фокус в стратегии был направлен именно туда. У нас много клиентов из Европы и Америки, много дружественных инфлюенсеров, которым сейчас мы даже ничего не можем отправить, потому что посылки с таможни могут уйти в никуда и не дойти до рук получателя. Но скажу так — одна дверь закрывается, другая открывается. Вспомните, как все относились к Instagram* и его площадке в самом начале,
— делится Василевская.
Алена Ахмадуллина также отметила, что блокировка Instagram* представляет определенные трудности для бизнеса.
Это был очень эффективный инструмент продвижения, аналогов пока нет. Будем надеяться, что появится какая-то российская (или, например, китайская) версия либо ситуация поменяется и мы сможем вернуться к этому каналу,
— отмечает Ахмадуллина.
Собеседники Spletnik также затронули тему господдержки в сложившихся обстоятельствах. Практически все отметили, что нужны были бы отсрочки налоговых платежей, предоставление средств под льготный процент и снижение ставок по аренде в ТЦ. Юлия Василевская также отметила, что в условиях изоляции необходимо внутреннее объединение.
Если это перерастет действительно в настоящее комьюнити, то сработает всем на пользу,
— подытожила Василевская.
*Instagram принадлежит компании Meta, признанной в РФ экстремистской организацией.
Фото Архивы пресс-служб/Соцсети Фото freestocks.org: Pexels
Источник: spletnik.ru
